![](https://img03.rl0.ru/afisha/e200x200i/daily.afisha.ru/uploads/images/b/a7/ba7a018fa8ea342abdc92f49ff9034dc.png)
Старший научный сотрудник музея истории ГУЛАГа
В основном эта тенденция [рост популярности Сталина] связана с тем, что за последние 10 лет государство запустило массивную кампанию пропаганды патриотизма через тему Великой Отечественной войны. Мы можем видеть миллион книг и околоисторических художественных фильмов на эту тему. Еще 15–20 лет назад образ войны был связан у людей с такими именами, как Рокоссовский, Жуков, Конев и так далее. Сейчас же эти люди уходят на второй план, впереди становится имя Сталина.
Большинство людей никогда и не знали о репрессиях, голоде, экономическом упадке. Я работаю в музее истории ГУЛАГа, и к нам часто приходят люди, которые аббревиатуру «ГУЛАГ» слышат впервые. Это совершенно разные возрастные категории людей. Если заглянуть в учебники по истории старших классов, то вы увидите, что теме репрессий уделяется один или половина параграфа. И это преподносится как совершенно незначительное явление. Практически никогда не рассказывается о голоде 1932–1933 годов, о законодательной базе репрессий, не говоря уже о секретных спецоперациях НКВД, проведенных в 30-е годы.
История XX века — это история больших ошибок. Многие европейские государства нашли в себе силы признать свои ошибки и сделать все, чтобы никогда к этому не вернуться. А у нас не проводилось такой работы. Процесс десталинизации, который якобы был начат в хрущевские времена и запущен на 20-м съезде КПСС, кажется очень однобоким. Доклад комиссии Поспелова (П.Н. Поспелов — партийный деятель, возглавлявший комиссию по расследованию причин массовых репрессий. — Прим. ред.), который зачитывался на этом съезде в качестве обвиняемого заключения, говорит о репрессиях в кругу коммунистов, партийных людей, членов ЦК. А о репрессиях среди массового населения не говорится ни слова. Это, конечно, тоже откликнулось в массовом сознании — люди до сих пор думают, что репрессии охватили только верхушку власти.
![](https://img.rl0.ru/afisha/e200x200i/daily.afisha.ru/uploads/images/4/51/451cde3c844685b6fd7fdbb3ef86555a.png)
Журналист и куратор
В принципе, в результатах этого опроса ничего нового нет. Еще в 2008 году на российском телевидении была программа «Имя России», в которой люди выбирали наиболее значимых персоналий, связанных с Россией. Там только чудом не лидировал Сталин, пришлось, кажется, мухлевать с цифрами, чтоб он не победил. Так что это сталинолюбие — вполне давний тренд.
Не говоря о том, что сам вопрос «Левада-центра» манипулятивен. В нем зашиты «великие достижения» (один из вопросов «Левада-центра»: «Оправданы ли человеческие жертвы, которые понес советский народ в сталинскую эпоху, великими целями и результатами, которые были достигнуты в кратчайший срок?» — Прим.ред.). Давайте сначала мы решим, великие ли это были достижения. Все события, которые происходили при Сталине, стали возможными потому, что цена человеческой жизни была сведена к нулю. Сколько людей было положено на то, чтобы те или иные цели были достигнуты, абсолютно никого не интересовало. Вот, например, считаем ли мы Беломорканал (канал, соединяющий Белое море с Онежским озером; построен в 1931–1933 годах в рекордно короткий срок. — Прим. ред.) величайшим достижением? Считаем ли мы, что ужасный рабский труд людей, которых принуждали его строить, оправдан?
Мы никогда по-настоящему не поднимали эти вопросы. У нас не было настоящей широкомасштабной десталинизации. Вместо нее в головах штамп «Сталин войну выиграл». Да, этого не отнять. Но давайте посмотрим, что еще происходило. Репрессии, расстрелы, выселения целых народов. Давайте говорить об этом конкретно: в том числе в школе. Причем не теоретически, а через людей, через человеческие страдания, с которыми мы сегодняшние сможем себя соотнести. Тогда и возникнет трезвый взгляд на эту эпоху. А так все твердят: «Мы были великие и нас все боялись». А людям-то — нашим с вами бабушкам и прадедушкам — что с этого величия было?
При этом одна из самых влиятельных стран на свете — Великобритания — отказалась от всех своих колоний. Ее сила заключается в ее культуре, музыке, кино, технологиях и так далее. В современном мире влиятельность страны мерится этим. Поэтому если мы так хотим быть великой державой, нужно, как минимум, дать людям свободу развиваться, не отгораживаться от цивилизованного мира, а вливаться в него, пользоваться его достижениями и работать над своими. Тогда Сталин вообще перестанет быть частью современной повестки.
![](https://img.rl0.ru/afisha/e200x200i/daily.afisha.ru/uploads/images/0/4e/04eba25a99e5c093791608c0784753dd.png)
Доцент факультета социологии НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург
Первая основная причина того, что восприятие Сталина изменилось, — эта тема уходит из живой семейной памяти. Для людей, которые отвечают на вопросы сейчас, вся сталинская эпоха — это уже не пережитый их старшими близкими опыт, это глава из учебника, чаще всего из учебника плохого и плохо усвоенного, набор клише из телепередач. И у тех, кто не интересуется историей профессионально или в качестве хобби, заканчивается личное отношение к этим событиям. Массовые представления начинают базироваться на усвоенных мифах, как и о любой другой отдаленной эпохе.
У российского образованного слоя было две попытки рассказать правду о сталинизме: во время оттепели и во время перестройки. И обе эти попытки он провалил, сосредоточившись на смаковании несчастий верных партийцев и социально близких жертв, чьи страдания были и понятнее, и интереснее, чем весь объем народных бедствий, сопровождавший эту эпоху. Поэтому в памяти осталась победа в войне, которую подняла на щит пропаганда, плюс картина репрессий против элиты.
Конечно, это неправильная картина. Она не соответствует исторической правде. Но она осталась, и чтобы ее изменить сегодня, нужны какие‑то невероятные усилия, которые я бы назвала несоразмерными. Потому что обеспечить людей личным отношением к тому, что происходило за пределами их семейной памяти, — мероприятие очень затратное, не факт, что нужное, и не факт, что вообще реальное в век интернета. Время упущено.
Сейчас важно уже не то, насколько плохо люди знают историю, правильно ли представляют себе реального Сталина, а то, какие ценности выражают те, кто выбирает «положительные» ответы в этих опросах.
Тут дело не только в политическом режиме России, крайне неэффективной и непорядочной государственной власти, которая лезет всем не только в карман, но и в душу, мешает жить и достигать своих личных жизненных целей. Сегодня такая тенденция: весь развитый мир недоволен своими элитами, и российское общество приближается к такому же состоянию — мы недовольны, начинаем хотеть перемен, и мы готовы на достаточно шокирующие жесты, чтобы это недовольство продемонстрировать. Во Франции желтые жилеты бегают, в Америке голосуют за Трампа, а у нас вот расчехляют Сталина. Большинство из тех, кто это делает, не хочет, чтобы наше правительство развязало большую войну или устроило голод в деревне, не хочет, чтобы их арестовывали за опоздание на работу. Они желают борьбы с коррупцией, более эффективного управления, больше социальной справедливости. Это не людоедские ценности, обычная умеренно-государственническая программа. Жаль, конечно, что ее символом для изрядного процента людей стала такая негативная историческая фигура, но пусть это будет самой большой из наших проблем.
![](https://img04.rl0.ru/afisha/e200x200i/daily.afisha.ru/uploads/images/4/76/476aa0c71d6743f9de389d9ea3f4f070.png)
Историк культуры
Очень верно говорят эксперты, которые полагают: многие сограждане считают «уважение к Сталину» новой социальной нормой. Если оценивать результаты опроса «Левада-центра» только по цифрам, то не стоит считать их сенсацией. Здесь мы имеем дело с возвращением феномена, который существовал еще в 1970-е годы и может быть назван «низовым сталинизмом». Тогда социологи не могли говорить о нем публично, а в самиздате писал диссидент Виктор Сокирко (инженер, экономист, участник правозащитного движения в СССР; за деятельность в самиздатских проектах был осужден на три года лишения свободы условно — Прим. ред.). Он уже тогда заметил, что в ситуации экономического и социального кризиса 1970-х годов у многих людей нарастало чувство отчуждения от социальных институтов, так что Сталин стал мифологизироваться как сугубо компенсаторная фигура. Не критически настроенные люди говорили тогда, что при Сталине «был порядок» — то есть уже тогда Сталин становился абсолютно вымышленной фигурой, которая компенсировала современные на тот момент нехватки. Привлекательный образ вождя был поддержан тем культом Победы, который начало создавать начальство времен Брежнева, начиная с ее 20-летия в 1965 году.
Сейчас общество выходит из той ситуации, которую политологи назвали «крымским консенсусом». После аннексии Крыма, вторжения в Восточную Украину, вовлечения в гражданскую войну в Сирии в России резко возрос уровень поддержки власти. Но потом он начал снижаться.
Окончательно ситуация стала восприниматься как депрессивная и безвыходная после начала пенсионной реформы и «мусорного кризиса». Из‑за этого в обществе усилился запрос на компенсаторную фигуру — и, увы, такой фигурой в глазах многих стал Сталин, но, повторюсь, это не реальный диктатор, виновный в смерти миллионов советских людей и повседневных унижениях для большинства оставшихся в живых, а воображаемый символический отец, каким Сталин изображался в советской пропаганде 1930–1940-х годов и контрабандой в низовой мифологии 1970-х.
Сталин сегодня — это псевдоним для культа чрезвычайного положения и сверхчеловечески сильного государства. Росту популярности диктатора способствует и склонность властей держать нынешнее общество в состоянии психологического (не юридического) чрезвычайного положения: дескать, в окружении врагов государству должно быть все позволено. Впрочем, сегодня в голове у одного и того же человека теперь могут вполне совмещаться протест против конкретных решений местного начальства, общее знание о Большом терроре и уважение к вождю. Но такое «уважение» в любом случае подрывает способность граждан сожалеть о жертвах государственного насилия и мешает понимать, как действовать, чтобы такое насилие не повторялось в будущем.