Разбор

Писатель, сексист и жертва: история главного литературного скандала года

14 июня 2018 в 17:23
Фотография: Nina Subin
В мире литературы разразился свой харассмент-скандал: пулитцеровского лауреата Джуно Диаса уже выгнали из жюри Пулитцеровской премии, его карьера под угрозой. Егор Михайлов разбирается, что произошло с одним из главных американских писателей современности.

Две тысячи восемнадцатый год Диас встретил одним из главных писателей США. К пятидесяти годам он написал всего один роман — зато такой, о котором говорили все. Единственный роман «Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау» принес ему Пулитцеровскую премию и охапку премий поменьше, Time назвал ее книгой года, Стэнфордский университет посвятил Диасу симпозиум по латиноамериканской литературе, а в 2015 году «Оскара Вау» назвали ни много ни мало «лучшим романом XXI века». Наконец, в апреле Диас занял пост председателя жюри Пулитцеровской премии.

Тогда же, в апреле, The New Yorker опубликовал эссе Диаса «Молчание», в котором писатель рассказывал об изнасиловании, которое он пережил в детстве, и последствиях этой травмы для Диаса и его близких. В шесть лет родители перевезли маленького Джуно из Доминиканской республики в Нью-Джерси, а двумя годами позже его несколько раз изнасиловал взрослый мужчина, которому Диас доверял (имени насильника он не называет).

К одиннадцати я страдал от депрессии и от неконтролируемых вспышек ярости. К тринадцати я перестал смотреть на себя в зеркало — случайно увидев отражение, я отскакивал, будто меня в лицо ужалила медуза. К четырнадцати годам я держал у виска отцовский пистолет
Джуно Диас
Писатель

Признание Диаса не было совсем уж неожиданным: отголоски травмы слышались в «Оскаре Вау» отчетливо — и тем не менее это был редкий мужской голос, присоединившийся к движению #MeToo: «Мое изнасилование определило меня больше, чем доминиканское происхождение, больше, чем статус иммигранта, даже больше, чем мои африканские корни».


В эссе Диас размышлял о прошлом. «Нельзя скрываться вечно. Однажды правда вырвется на свободу. У тебя не останется выходов, уловок, удачи. Однажды прошлое настигнет тебя». Прошлое настигло писателя тремя неделями позже.

Во время встречи с Диасом на австралийском литературном фестивале одна из зрительниц задала неудобный вопрос: почему писатель, пишущий о проблеме сексуального насилия, шестью годами раньше домогался ее.

Девушка оказалась писательницей южноамериканского происхождения Зинзи Клеммонс, чей роман «Что мы теряем» Vogue в прошлом году назвал дебютом года. Чуть позже в твиттере она повторила обвинения, рассказав о подробностях происшествия. По словам Клеммонс, в 2012 году она пригласила Диаса на воркшоп, где знаменитый писатель воспользовался возможностью зажать Зинзи в углу и пытался поцеловать ее. Также Клеммонс упомянула, что ей известно и о других случаях неподобающего поведения Диаса.

Более того, Клеммонс высказала подозрение в том, что публикацией эссе в The New Yorker Диас пытался отвлечь внимание от возможных обвинений в свой адрес. Согласно распространенному мнению, нечто подобное пытался провернуть Кевин Спейси, когда в ответ на обвинения в домогательствах совершил каминг-аут. Если это подозрение верно, то, как и Спейси, Диасу это не помогло.

Сам писатель так и не отреагировал на конкретное обвинение, отделавшись расплывчатым заявлением.

Я беру на себя ответственность за свое прошлое. Именно по этой причине я принял решение рассказать правду о своем изнасиловании и его разрушительных последствиях. Этот разговор важен и должен продолжаться. Я слушаю и изучаю истории, рассказанные женщинами в рамках этого важного культурного движения. Мы должны продолжать рассказывать всем людям о важности согласия и личных границ
Джуно Диас
Писатель

Тем временем другие писательницы тоже стали делиться своей историей общения с Диасом. Кармен Мария Мачадо во время встречи с писателем спросила его о том, почему протагонистом своего романа он сделал человека с «нездоровым, патологическим отношением к женщинам»: в ответ Диас разразился двадцатиминутной речью, обвинив девушку в ханжестве и отказавшись отвечать на вопрос. Еще одна писательница рассказала, как во время обеда она попыталась о чем-то поспорить с Диасом, после чего он моментально взбесился и начал кричать на нее. «С тех пор я прислушиваюсь к тому, что о нем рассказывают. Есть много других историй, гораздо хуже», — заключила она.

И эти истории тоже не заставили себя ждать. Писательница Алиса Линн Вальдес рассказала, как Диас склонил ее к сексу; она пыталась привлечь внимание к проблеме раньше, но ее не слушали.

Я больше десяти лет назад публично заявляла, что Диас — женоненавистник и лжец, после того как он использовал меня, и была жестоко наказана за это — Диасом, издательством и латиноамериканским сообществом
Алиса Линн Вальдес
Писательница

Поэтесса Шриреха также опубликовала свои воспоминания о десятилетних отношениях с Диасом — в тексте его имя ни разу не звучит, но восстановить личность абьюзивного партнера, которого Шриреха саркастично называет Великим Писателем, нетрудно. «Время, которое я провела с Великим Писателем, было ежедневной практикой в искусстве жонглирования любовью и потерей». Колонка Шрирехи — скорее поэтический текст, чем еще одно обвинение, но это важная реплика в разговоре.

«Все в литературном мире знали об этом или подозревали. И тем не менее, когда Джуно Диас опубликовал свое эссе в New Yorker, попытавшись отвлечь внимание, мы ему только аплодировали. Мы сами — часть проблемы. И мы можем добиться большего», — косвенно подтвердила обвинения редактор Menʼs Health.

Редактор Current Affairs Лита Голд показывает, как женоненавистнические взгляды Диаса перестают быть неожиданными, если вспомнить о вполне мизогинистичном поведении рассказчика «Оскара Вау» Джуниора, которого Диас во многом списал с себя. Приводя цитаты из романа и интервью с писателем, Голд утверждает: создавая персонажа-сексиста, он не критикует сексизм и мачизм, а пестует его.

Если ваш рассказчик все время избегает какой-либо ответственности за свои действия и ничто в повествовании не указывает на его неправоту, то <…> вывод неизбежен. Мы должны прощать Джуниору его проступки или по крайней мере сочувствовать его безволию
Лита Голд
Редактор журнала Current Affairs

Издатель Игорь Алюков к попыткам отыскать улики против писателя в его романе относится с недоумением.

Такое ощущение, что весь этот ажиотаж (трудно подобрать другое слово) исходит от людей, не понимающих, что есть литература. Обвинять писателя на основе его романа — кафкианство. Если так пойдет дальше, то скоро начнут обвинять Толстого за то, что он сделал с Анной, и я уж молчу про Достоевского. Вот эта ревизия прошлого на предмет поиска компромата, реального или воображаемого, была бы смешна, если бы не была столь жутковата
Игорь Алюков
Главный редактор издательства «Фантом Пресс»

Журналистка Карина Мария Кабреха вывела проблему на новый уровень, не только рассказав о своем опыте общения с Диасом, но и попытавшись понять, что эта история говорит о проблеме мачизма в Доминиканской Республике (где домашнее насилие карается тюремным заключением, но только если оно привело к гибели или тяжелым длительным травмам) и в мире.

Во время интервью Диас признался мне, что не верит в то, что мужчины могут сбросить груз мужской привилегии. По иронии судьбы он заключил, что для изменений такого рода понадобится коллективный сдвиг в общественном сознании
Карина Мария Кабреха
Журналистка

Вспомнили и о других авторах: так, Мэри Карр выразила поддержку женщинам, рассказывающим о Диасе, и посетовала на то, что ее свидетельства об отношениях с Дэвидом Фостером Уоллесом не привлекли такого внимания, и намекнула на то, что разница может заключаться в цвете кожи: «…но ДФУ был белым».

Тучи сгущались, сиднейский фестиваль немедленно отменил все события с участием Диаса. Несколько дней спустя Диас должен был представлять в Бостонском музее детства свою первую детскую книгу — это мероприятие тоже исчезло из расписания. Через пару дней Кембриджская библиотека отменила встречу с Диасом — и при помощи Селесты Инг организовала вместо него встречу с молодыми писательницами. Британское издательство не стало убирать из планов новую книгу Диаса, но передвинуло ее на осень.

К бойкоту присоединились и книготорговцы: книги Диаса начали исчезать с полок независимых книжных магазинов. Наконец, Диас лишился и кресла председателя жюри Пулитцеровской премии, в котором просидел всего месяц.

Были и голоса в поддержку писателя. Так, Джулия Сего из The Sydney Morning Herald выпустила колонку, в которой сравнивала обвинения в адрес Диаса с травмой, о которой он рассказал в эссе, — разумеется, в пользу последнего — и высмеивала Клеммонс за то, что в твите та назвала себя «двадцатишестилетней большеглазой девушкой».

Более взвешенным оказалось открытое письмо группы преподавателей, которые критиковали кампанию против Диаса за поспешность и некритичность. Не отрицая предъявленных писателю обвинений, авторы письма (среди них — авторитетная феминистка Ребекка Уокер) призвали участников конфликта к «открытому, вдумчивому и конструктивному диалогу». Одна из авторов письма, философ Линда Мартин Алькоф, автор книги «Насилие и сопротивление», также написала колонку для The New York Times с призывом найти более взвешенный подход к таким темам, как сексизм, насилие и растление.

Как человек, переживший этот опыт, я хорошо знаю, как высоки ставки. Высокая вероятность того, что никто тебе не поверит, десятилетиями заставляет нас молчать, не получая помощь и поддержку. <…> Социальные сети и традиционные средства массовой информации — несовершенные механизмы для установления истины или углубления понимания. Нам нужно искать альтернативные способы взаимодействия с раскаявшимися сексистами, давать им возможность исправиться — точно так же, как бывшие участники банд рассказывают молодым людям об опасностях бандитской жизни
Линда Мартин Алькоф
Философ

Среди немногих постов, которых Диас не лишился, — позиция редактора художественного отдела Boston Review, которую он занимает уже пятнадцать лет. В специальном обращении главные редакторы заявили, что никогда не получали от коллег и авторов жалоб на поведение Диаса, а предъявленных обвинений недостаточно, чтобы говорить о прекращении сотрудничества с писателем. Редакторы отметили, что не все их коллеги согласны с позицией издания, — и действительно, в тот же вечер сразу три редактора поэзии Boston Review подали в отставку в знак протеста.

Судьба Диаса сейчас выглядит неясной. Обвинения против него, по крайней мере, отчасти кажутся справедливыми: их не отрицает даже сам Диас, в своем эссе признающий, что ранил других людей. Что бы ни произошло дальше, это пятно останется с писателем навсегда. История литературной славы Диаса, похоже, оказалась такой же короткой и фантастической, как жизнь его героя.

С другой стороны, история Диаса сильно отличается от историй Вайнштейна и Спейси. И дело не только в серьезности обвинений, но и в контексте. Во-первых, доминиканец Диас — не стереотипный «белый мужчина, облеченный властью», во-вторых, нельзя игнорировать и историю его собственной травмы. Наконец, никуда не девается и главный вопрос: как отделить творца от его творений, нужно ли судить о романе по личным качествам его автора — и наоборот?

«Мы это уже проходили, — цитирует The Guardian британского биографа, пожелавшего остаться неназванным. — Да, я боюсь, что замечательные писатели, которые были ужасными людьми, могут быть исключены из литературного канона за свое ужасное поведение. Пуританство для понимания литературы не очень полезно».

Расскажите друзьям